Хеге Лёвстад Товерюд, май 2012

Зима 2005 года. Мортен Харкет должен признаться самому себе. Он влюблен. Причем в собственную личную ассистентку. Инес Андерссон — женщина, которая ведет его переговоры и сопровождает его в турах. И вот Мортен собирается с духом и рассказывает ей о своих чувствах. Инес смотрит ему прямо в глаза и говорит: «Просто забудь об этом»!
Мортен Харкет, красующийся своими трицепсами в девичьих комнатах во всем мире, с неисчислимым количеством поклонниц, ждущих его в аэропортах с, как Мортен это называет, «взглядом кокер спаниеля». И получает отказ!
— Ну и что, — подумал я, — Посмотрим еще. Забывать не собираюсь. Но я сказал все как есть. Верю в это всем своим существом. Что ж, с удовольствием попытаюсь.
— Наверное, тебе было непривычно оказаться отвергнутым?
— Я не ожидал такого, но не сдался. Понимал, что, на самом деле, это прекрасно, что мне брошен этот вызов, — говорит Мортен.

После такого крутого начала, как будут развиваться эти отношения и что с детьми? К этому мы еще вернемся. В данный момент над Мортеном ярко сияет солнце. После того, как a-ha, группа с запоминающимися рифами и фронтменом с красивыми голосом, закончила свое прощальное турне в 2010 году, Мортен записал сольную пластинку и отправился в мировой тур самостоятельно. Впервые в жизни.
— Я не нервничаю. Для меня это совершенно чуждая мысль, должен сказать, — говорит Мортен.
Он приветлив и дружелюбен. Ходит босиком по краю бассейна, фотографируется, благодарит за эспрессо и уверяет, что у него в распоряжении целый день. Зарубежные журналисты, желающие поговорить о его сольном альбоме, пусть подождут.
— Есть ли что-нибудь, из-за чего Мортен Харкет нервничает?
Пауза.
— Едва ли… Что же это может быть?
Снова пауза. Долгая.
— Хаха.
Мортен смеётся, щуря свои треугольные глаза.
— Пауза затягивается.
Да. Доооолгая пауза.
— Нет, из-за чего я нервничаю, так это из-за того, что я одновременно и среди множества людей и несу ответственность за младших детей. Не получается. Когда я артист Мортен Харкет и одновременно отец детей. Этой ситуацией я не умею управлять. Становлюсь как зверь. Если они начинают фотографировать, они видят меня с совершенно другой стороны.
— Как это?
— Однажды я ударил фотографа, и это было совершенно необходимо.
Мортен рассказывает, это было в Лондоне. Папарацци. И девушка, которая была с ним тогда, он хотел защитить ее анонимность.
— Фотограф не сдавался и шел на нас. Ударить его — было единственным способом его остановить.
— И каково это было?
У Мортена вырывается смешок. Где-то в районе четвертой сверху незастегнутой пуговицы рубашки.
— Невероятно приятно! Удивительно, но это было очень приятно! К такому я был совершенно не готов. Хехехе. И он тоже. Я не советую, это было рефлекторно.



Якоб (23 года), Йонатан (21 год) и Томине (19 лет) — дети Мортена и Камиллы Мальмквист Харкет, Хенни (9 лет) — дочь Мортена и Анне Метте Ундлиен, названная в честь мамы Мортена. В 2008 году Мортен и Инес стали родителями Кармен Поппи. Выбор имени для младшей дочери — единственное из разряда «рок-н-ролл» в том, что касается воспитания детей.
— Я строгий, но в то же время даю им свободу. Дети вольны переходить границы, но тогда они должны принимать и последствия. Автоматически вписываться в нормы, обозначенные другими — этого мы не делаем. Я забочусь о том, чтобы дети раскрывались и искали себя, — говорит Мортен.
— Двадцать лет назад ты был совсем другим отцом?
— Совершенно очевидно, что я изменился. Сегодня для меня еще более важно не пропустить их детство. Я проводил много времени с Йонатаном, Якобом и Томине, так и было, но сегодня я еще усерднее борюсь за то, чтобы быть вместе с детьми.
— Старшие дети упрекают тебя в том, что ты мало был рядом с ними?
На это Мортен качает головой.
— Не так что бы очень. Но я ведь мог сразу после тура отправиться в Амазонию и исчезнуть вдруг на несколько месяцев. Для детей это очень долго.

В доме Харкетов в Аскере среди детей Мортен был вторым по старшинству. Мальчика, говорившего странные вещи, били по дороге из школы. Сегодня Мортена Харкета узнают во всем мире.
— Самая большая цена, которую приходится платить за то, что являешься известным лицом, это отделенность от общности, — говорит Мортен и действительно имеет это в виду.
— Ты больше не принадлежишь к обществу. Ты исключен.
— Бывало такое, что кто-то хотел быть рядом с тобой только потому что ты известен?
— Да мне плевать на это! Такое всё равно быстро обнаруживается. Жизнь с такими, как я, имеет свою практическую реальность. Люди вокруг тебя становятся предельно незаметными. Большинство девушек пребывают в поиске своих принцев, но у них нет желания делить его со многими другими. Активные девушки, во всяком случае.
— Ты считаешь, Инес смелая?
— У нее нет выбора. Она просто такая.
Мортен кивает головой.
— Ее инстинкты иногда куда сильнее, чем разум. Как она сама говорит, «Так надо». В то же время, я не принимаю ее как должное. Мне хочется видеть ее цветущей.

Когда в 2010 году умерла мать Мортена, он был за границей в прощальном туре a-ha. Мортен не хочет говорить об этом, только если с точки зрения системного мышления.
— Не верю в смерть. Не верю, что это возможно, что бы мы прекратили существование.
За поддержкой он обращается к Эйнштейну, Хокингу и философу Эрвину Ласло.
— В теле сменяется десять миллионов клеток в секунду. В течение относительно короткого периода времени ты полностью обновляешься, так где же в этом ты? Где находится душа?
Мортену требуется время, чтобы высказаться. Он пресекает робкие попытки журналистки отвлечь разговор от темы отношений между временем, пространством и материей.
Заинтересованность его искренна. Это касается и окружающей среды. Сорока минутами позже он заключает: «человечество движется к катастрофе».
— Тающие льды, излишки эстрогена в природе, вся жизнь становится феминной и формирование прекращается. Именно сейчас определяется курс глобального развития. Когда тяжелый маятник начнет разворачиваться, будет уже слишком поздно, — говорит Мортен.
— Ты просыпаешься с тяжелым чувством?
— Нет, если совсем честно, то плевать я на это хотел. Если это то, чего мы хотим, так именно так ведь и будет. Я делаю всё, что могу. Что нам нужно, так это качественные изменения, чтобы мы, как вид, увидели то, чем собираемся пожертвовать.
— От чего ты сам мог бы отказаться?
Мортен раскрывает ладони, жест говорит сам за себя.
— Мне не нужно ничего, кроме человеческих факторов.
— Ты мог бы пожертвовать домом и очагом?
— Да, конечно. За присхождением человека лежит фантастическая история, и растратить это — исключительное преступление.

Мортен Харкет на сцене: закрытые глаза, руки, обнимающие микрофон, и крепко стоящие на земле ноги. Не Мик Джаггер, уж точно. Мортен Харкет — звезда поневоле?
— Я скорее увлекатель, чем развлекатель, — говорит Мортен.
— Это не моя роль — делать так, чтобы люди прыгали и танцевали. Я увлечен музыкальным моментом и не заинтересован в том, чтобы показать себя.
Все эти старые трицепс-позы из 80-х — это «то, что было в ходу тогда», утверждает Мортен и отказывается воссоздавать их для фотосессии. Это было тогда, а сейчас — это сейчас. Сейчас вот что: Мортену 52 года, он немного тоньше, но все равно всё тот же старый, невероятно красивый Мортен Харкет, которого ни с кем не перепутаешь.
— Есть, конечно, в этом нечто утомительное, — говорит он, принимая позу, о которой его просит фотограф.
— Не то, что бы я думал, что я урод. Но то, что я красив — это портрет, написанный прессой, в котором я себя не узнаю.
Если б он не обладал ангельским голосом, что бы делал Мортен Харкет тогда?
— Нет ничего, чем бы я не мог быть, — говорит Мортен. — Это всего лишь вопрос того, к чему ты тянешься. Если бы понадобилось, я могу спроектировать новый истребитель. Ключ в том, что я понимаю трехмерное пространство и механизм действия. И умею задавать правильные вопросы.
— Работа по дому? Мне трудно представить тебя с пылесосом.
— Не может быть, правда? — Мортен смеется, опять откуда-то из выреза рубашки.
— Я делаю много такого, да.


Как же шли дела у Мортена и Инес? Как они стали парой после, мягко говоря, хромого начала?
— Примерно через полгода Инес сдалась, — рассказывает Мортен. — Она испугалась, что была холодна и отказала мне. Это она так мне сказала. Что она неожиданно испугалась потерять меня.
Семь лет спустя, имея ребенка с Инес, Мортен так описывает свою любимую:
— Инес необычайно сильная и цельная личность. Она одновременно и самая строптивая из всех женщин, с которыми я когда-либо был, и самая покладистая. Я ничего не могу поделать, она такая, какая есть. Противоречия, возникающие из-за этого, кажутся мне здоровыми. Инес всегда меня привлекала, с того самого дня, когда мы познакомились в 1998 году. Тогда у нас начались отношения, которые быстро скисли с обеих сторон. Мне казалось, что мы покончили друг с другом, вплоть до того часа, когда я вдруг неожиданно прозрел.
— Тебя называют магнитом для женщин, неоднозначным мыслителем, князем тумана, красавцем, позером и секс-символом. Ты бы добавил что-нибудь к этому списку?
— «Князь тумана» мне нравится, — смеётся Мортен. — Называться князем туманного ландшафта. Уметь ориентироваться в тумане — это очень здорово.

Перевела с норвежского Лил.