Интервью с Мортеном Харкетом

7 сентября 1999

Мортен Харкет - MH
Эрик Волд - EW
Арнхилль Милебуст Эгген - AME

AME: Добро пожаловать, Мортен Харкет!
MH: Спасибо.
AME: Или с добрым утром…
MH: Вам того же.
AME: ...Думаю, это больше подходит для этого времени дня. Восточный Тимор… Вас занимает это, не знаю, как на сегодняшний день, но с вашей стороны не многое было сказано по этому поводу.
MH: Ранее, вы имеете в виду? Ну, в конце концов, я много говорил об этом. Я начал говорить об этом примерно в то время, когда вручали Нобелевскую Премию в 1996 году, или же чуть ранее того времени, когда всё начинало происходить. Потому как мотивация… причина, по которой я был привлечён к этой проблеме, она была такой же, какая есть и сейчас. Я очень раздражён тем, что происходит там, и происходило там с середины 70-х.
AME: У вас будет шанс поговорить об этом позже, но я должен спросить о вовлечении…
MH: Да?
AME: ...вы начали говорить о своём привлечении… о видимом привлечении…
MH: Да, вот о чём я говорю. Более чем 20 лет судьба людей Восточного Тимора не обсуждалась в западном мире. Западные политики знают об этом, но большая часть людей не в курсе, и пресса тоже не обсуждает это. Только в 1993 году были услышаны несколько сигналов, но то, чему мы сейчас являемся свидетелями, происходит уже 25 лет. То, что происходит сегодня, не новость для людей Восточного Тимора.

AME: Но вы рассказали нам об этом в то время, и с тех пор мы опять от вас ничего не слышали.
MH: Это потому… Я пытался сделать что-нибудь, то, что мне по силам было сделать, было необходимо вынести это на публику, так же это необходимо и сейчас. Большего я сделать не смогу.
EW: Так что вы не будете использовать это для того, чтобы продать больше альбомов или потому, что вы - Мортен Харкет?
MH: Нет, нет! Я не этого хочу!
EW: И вы не хотите получить Нобелевскую Премию Мира?
MH: Ага, вот что происходит, когда ты очень известная личность и ассоциируешься с чем-то подобным, а пресса представляет это в более или менее приемлемой форме. Некоторые вещи, которые появляются, не нуждаются в том, чтобы с ними что-то делать. А то, к чему я притрагиваюсь, тут же получает внимание, вместо того, чтобы посмотреть на причину моей активности. Это не интересно тем, кто принимает участие в этой проблеме.
EW: Но ведь Восточный Тимор располагается очень далеко… Теперь мы многое знаем об этом из новостей, слышим об этом иногда - на вручении Нобелевской премии, к примеру, и мы узнали об этом от вас. Но как вы сами узнали о том, что происходит там?
MH: Меня нашла… Я был в Монте Карло в начале 1993 года в связи с музыкой, и там меня нашла профессор защиты прав человека из Канады, которая работала над тем, чтобы помочь Восточному Тимору уже много лет. И она поняла, что зашла в тупик, она всегда натыкалась на закрытые двери, куда бы не обращалась. И в качестве последней попытки она стала обращаться к музыкантам и актёрам…
AME: Значит, она немного обрабатывала людей, как и вы?
MH: Да, очень просто. Непривычный метод работы для неё, но она начала это дело. И вот так я узнал об этом, и для меня не возможна была ситуация, когда я уже узнал о ситуации, просто забыть об этом. Так что, когда я вернулся домой, я начал искать… И тогда это и затянуло меня.
AME: А когда вы в последний раз были на Восточном Тиморе?
MH: Я никогда там не был.
AME: Никогда там не были?
EW: Никогда??? Я думал, были. Я правда думал, что вы были там!
MH: Ну, да… я думаю, потому что… Почему вы так подумали?
EW: Ну, я полагаю, что из-за того, что это так далеко, а вы так увлечены, а как можно быть таким увлечённым чем-то, что так далеко!
MH: Я не возражаю против того, чтобы поехать туда, но я ничего не изменю своим приездом. Я даже не смогу быть там обозревателем, это и другие могу сделать, так что это на самом деле не очень-то уместно. Некоторое время существовали планы международной кампании, по замыслу которой мы бы все отправились туда… Но быть на Тиморе… Мне не нужно ехать туда, чтобы узнать, что происходит, существует море информации, которая была доступна нашим политикам ещё со времён вторжения.
AME: У вас есть там друзья или знакомые…?
MH: Спустя некоторое время ты узнаёшь людей, конечно. Но в основном это Хорта - один из лауреатов Нобелевской Премии, с которым я общался больше. Но во время работы, или в течении того, что становится работой…Я принял участие в попытке снять документальный фильм а Восточном Тиморе, со скандинавской точки зрения. Знаете, очень интересно понимать, с какой неохотой относится к этому всему западный мир уже столько лет…
EW: Пытались снять документальный фильм? Ничего не вышло?
MH: Да, мы сеяли этот фильм, но моя роль была эпизодическая. Я пытался сделать то, что мог делать, но есть другие люди, которые и занимаются основной работой… или большинством основной работы. Но тогда я поехал в Португалию, чтобы взять интервью у беженцев из Тимора. Среди прочего. И тогда ты узнаёшь людей.
EW: Что вы планируете делать сейчас? Вы на данный момент здесь, говорите об этом, вы опять рассказываете это для публике. Но существуют ли какие-либо конкретные планы в такой ситуации?
MH: Ну, на самом деле я мало что смогу сделать сейчас, кроме как раздражаться тем, что вижу. Но, что касается меня… Я знаю историю Тимора, что происходит сейчас, и это для меня не новость. Различие в том, что Индонезия продолжает делать то, что делала, несмотря на то, что туда уже приехали западные обозреватели, несмотря на то, что весь западный мир уже является свидетелем этому. Потому что раньше… До вручения Нобелевской премии всё это происходило, не привлекая внимания остального мира. И мы слышим, что людей убивают сотнями, но это-то не ново, уже убиты сотни тысяч!
AME: В течение долгого времени.
MH: Да, в течение долгого времени. В течение последних 25 лет.

AME: Вы сказали, что не сможете многим помочь, но вы раздражаетесь, но есть ли что-то, что вы собираетесь делать прямо сейчас, когда это происходит?
MH: Находясь здесь и рассказывая об этом, я надеюсь… Я отошёл от этого за последние три года, потому что не хотел быть центральной фигурой. Это не правильно так поступать.
EW: Но мы, норвежцы, что мы собираемся делать? Должны ли мы собирать деньги или послать войска? Что мы должны делать, как нация?
MH: Как нация7 Наши политики, вы имеете в виду? Прежде всего, мы должны быть активным членом ООН, и заставить ООН сделать всё возможное. Вопрос стоит так: должны ли войска ООН быть там?
EW: Воллебэк (Министр иностранных дел Норвегии)сказал вчера, что каждый должен послать свои войска…
MH: Если Индонезия говорит правду, то тогда они должны пригласить войска ООН на остров прямо сегодня, потому что совершенно очевидно, что они не смогут поддерживать там закон и порядок. Но несколько человек, которые немного знают о Восточном Тиморе, думают, что Индонезия хочет нечто большее, чем то, чему мы являемся свидетелями.
AME: Вы встречались с Хортой последние дни?
MH: Нет, не сейчас. Я не хочу беспокоить его сейчас. Почему я должен…
EW: Спасибо за то, что вы пришли. Вы тоже кое-чем заняты в эти дни - записываете новый альбом. Не хотите поговорить об этом, пока он ещё не вышел?
MH: Нет, не в связи с этими событиями.
EW: Нет?
MH: Нет.
EW: Спасибо, что вы пришли, Мортен Харкет.

Перевели Анастасия Тимушева и Natalie (a-ha lifelines)


Источник: NRK TV Morgen-nytt


mortenharket.ru закрыть окно