Магнус С. Рённинген, 15 июня 2009

Текст: Магнус С. Рённинген
Фотограф: Сигве Аспелунд
Стиль и мейк-ап: Хелене Свердруп
Ассистент фотографа: Кристиан Ос
Ретушь: Йорген Одегорден

Когда дело касается внутренних конфликтов, парни из Metallica выглядят детьми. Пол Воктор-Савой рассказывает о трудностях, возникавших во время записи последнего альбома a-ha.

— То, что сингл "Analogue" с предыдущего нашего альбома попал в Топ10 в Англии, воодушевило меня. Обычно для записи альбома нужно много времени, но именно эта песня была готова всего за пять дней, включая микс, это очень приятно. Я почувствовал, что всё снова легко. Поэтому многие песни для "Foot of the Mountain" родились в течение полугода после того, как это случилось. "Nothing is Keeping You Here" была первой. За ней другие. Многие были написаны во время туров, и еще во время путешествий по Штатам. Постепенно появилось ощущение, что это может стать альбомом.
— Но как это работает? Кто берёт телефон и говорит: "Давайте сделаем новый альбом"?
— Для нас каждый раз — камбэк. После каждого альбома мы думаем: "Теперь, во всяком случае, нам больше не выдержать". Но потом оно снова начинает постепенно расти. Довольно много времени понадобилось, чтобы вышла эта пластинка. И Мортен и Магне выпустили сольники. Но потом в сентябре мы начали записывать наш альбом.
— Вы всегда пишете каждый сам по себе?
— Мы делаем так с первого дня. Если мы пишем вместе, то, как правило, сшиваем две разные песни в одну — это всегда работает.
— Какая тема у этого альбома?
— Смогу ли я выразить это одной строкой, да? По крайней мере, я очень доволен тем, что попало на эту пластинку. Мне кажется, наверное, в двух предыдущих материал был несколько разношёрстный. В этой же есть красная линия, проходящая через всю пластинку. Песни говорят друг с другом. И это первый раз, когда у меня получилось писать тексты одновременно с музыкой. Обычно я месяцами пишу подходящие тексты. А это новая волна. Я чувствую, на самом деле, у нас есть довольно много, что мы можем показать. Каждая отдельная песня получила своё собственное лицо. У нас получилось сделать альбом личным, не выделяя никого.
— Но всё же, как вообще получается альбом? Ты звонишь Магне?
— Да, типа того. Мы готовим демо. Какие-то эскизы наигрываем на гитаре Мортену, слушаем, как получается. И захочет ли он петь их или нет. Я ведь часто в летние месяцы бываю в Норвегии, и тогда мы проводим, например, сессии и записываем шесть - семь демо. Кто кому звонит, я не помню.
— И постоянно ссоритесь?
— Это такой старый добрый стандарт для нас. Нам ведь почти нечего защищать на этом фронте. Но самое важное, мы пришли к тому, чем в этом альбоме довольны все. Во всяком случае, примерно так.
— Как записывали диск?
— В два прихода. Первую часть играли в Нью-Йорке с Марком Сондерсом. Первый раз за долгое время мы заказали на два месяца студию с продюсером. Мы делали так раньше, так были записаны первые пять альбомов. Мне кажется, все это оценили. Но за это время мы не совсем справились. Сондерс — крутой продюсер, работавший с The Cure и большим количеством крутой музыки, но, наверное, не так много с синглами. Мы чувствовали, что первый сингл ещё не готов. Потом мы поделили альбом между Стивом Осборном, который работал с New Order, Starsailor и Happy Mondays, и Роландом Спрембергом, который делал наш "Minor Earth Major Sky". Диск стал сборником трёх разных продюсеров. Период заключительной фазы обработки песен был самым тяжелым. Продюсеры сидели каждый в своей стране, Магне и Мортен в Осло, а я в Нью-Йорке. Это было неидеально.
— Скажи мне, вы смеётесь над своими ссорами, когда альбом уже готов и вы уже ничего с этим поделать не можете?
— Хмм. Едва ли. Я бы сказал, потом мы просто стряхиваем их с себя. Мы делаем так уже много лет. В этом всегда была проблема этой группы. Потому что у нас нет бассиста и ударника, мы не можем пойти в студию и играть до тех пор, пока все будут удовлетворены результатом. Если бы мы могли играть вместе, мы бы могли работать не так напряжённо.
— Ты смотрел этот документальный фильм о Металлике "Some Kind of Monster" ("Этакий монстр"), где они так много ссорятся?
— Мы в этом смысле оставляем их далеко позади.
— Правда?
— Да.
— Серьёзно?
— Нашим способом, да. У нас нет Ларса Ульриха или Джеймса Хетфилда. У них есть с чем бороться. Но в плане ссор мы оставляем их далеко позади. Но всё равно, недавно в Англии мы играли для людей с радио, и один человек там сказал, что за нами мировой рекорд для трио, продержавшегося дольше всех. Если так посмотреть, то мы выдерживаем многое. И золотое правило в том, что если мы чувствуем, что альбом стоит того, то готовы выдержать еще больше.
— Так что теперь вы снова друзья?
— Теперь мы снова расслабились. Играем. Турне спланировано, и это очень круто, ездить в турне с a-ha. Мы играем для широкого спектра зрителей всех возрастов. И чаще всего площадки заполнены полностью. В ноябре будем два дня подряд здесь дома в Осло Спектрум.
— Можешь описать Магне и Мортена?
— Мне не очень хочется это делать. Думаю, мне лучше остаться в стороне от этого.
— Я нашёл старую газетную статью, где журналист описывает вас так: "Они сильные личности с чётким пониманием всего. Мортен неожиданно погружается в обстоятельную дискуссию о разнице между норвежским протестантизмом и иудейской верой. Пол живо интересуется течением и условиями жизни, или возвращается к инструментам и своему дорогому альбому для рисования, который он всегда носит с собой. Собственные эскизы, наброски к новым текстам, впечатления, всё заносится туда. Магне уходит в отрыв в бассейне". Тогда такое описание вам подходило?
— Такие описания когда-нибудь подходят? Могу только сказать, что у этого есть оттенок корректности.
— Старое доброе клише — это ваш лучший альбом?
— Не знаю. Я им очень доволен. Две предыдущие пластинки вышли сразу за альбомами Савоя, поэтому мне приходилось писать немного под давлением. В этот раз я мог выбирать из всего изобилия.
— Это ты написал большую часть?
— Я написал довольно много.
— Что, кстати, случилось с Савой?
— Последние два года у меня не было времени думать об этом. Но многое уже началось. Хочется попробовать что-нибудь новое.
— С Лорен?
— Она сейчас много работает в кино. Но мы всегда работаем вместе. Мы вместе, всегда.
— Когда ты говоришь, что у тебя не было времени думать о Савой, это из-за нового альбома a-ha?
— Да, ходишь и постоянно крутишь это в голове. Думаешь об этом. И работаешь тоже с большим количеством песен, чем останутся в альбоме.
— Ты все песни пишешь, думая об a-ha?
— Песни появляются, потому что мне кажется, что они хорошие. Я пишу песни, и те, которые подходят a-ha, я отдаю a-ha.
— Ты разве не переедешь скоро домой?
— Это трудно. Огги идёт в пятый класс, ему очень нравится. В Нью-Йорке трудно соскучиться. И там я не живу жизнью a-ha. Никто меня не знает. А потом я могу поехать в Европу и там войти в эту роль. Мне это очень подходит.
— Ты знаком с парнями из Stargate?
— Да. В альбоме есть песня, которая называется "Shadowside". Я написал эту песню для одного из их артистов, но потом проект развалился, а она, на самом деле, очень хорошо вписалась, поскольку отлично подошла Мортену. Так что без Stargate я не написал бы эту песню. Я ищу таких задач, потому что тогда появляются вещи, которые без этого я не написал бы. Я ещё внимательно наблюдаю за Сондре Лерке, у него тоже готов альбом, очень, очень хороший.
— Ты в этом участвовал?
— Да, он одолжил у меня микрофон, хе-хе. Но альбом действительно будет kick-ass (вынос мозга).
— А на самом деле, ты когда-нибудь писал что-то особенное для других?
— На самом деле, нет.
— Думал об этом?
— Да. Тогда получаешь другое давление. Я иду в другие места в себе и нахожу другие вещи. Знаешь, я смотрю на Тура Эрика из Stargate, они каждый день выдают новую песню. Мне хочется тоже к этому прийти. Чтобы все песни можно было делать не за год и один день.
— Тур Эрик из Stargate один из величайших поклонников Принца, вы говорили с ним об альбоме, который вы записывали в студии Принца?
— Я рассказывал об этом, да. Но, думаю, он бывал ближе к Принцу, чем мы тогда.
— Я обнаружил старую статью о том, что Майкл Джексон хотел сотрудничать c вами.
— Да, была об этом какая-то речь, но что именно, не помню. Ему принадлежит издательская компания, владеющая правами на отдельные песни a-ha. А ещё у нас был концерт в Лос-Анжелесе, на котором он сидел в первом ряду вместе с Софи Лорен (похоже, либо Пол, либо издатель Массива перепутали Элизабет Тейлор с Софи Лорен — прим.перев.). Помню, в тот вечер я чувствовал себя особенно деревянным.
— Ух ты! Вы потом с ними поговорили? Ты поймал её взгляд?
— Нет. Они прокрались в зал, когда концерт уже начался, и ушли, прежде чем он закончился, на обоих были громадные солнечные очки, а на Майкле еще и такая хирургическая маска. В середине концерта Мортен споткнулся о монитор и приземлился прямо у их ног, так что, уверен, мы произвели на них впечатление, так или иначе.
— Майкл Джексон написал вам письмо, оно у вас ещё есть?
— В таком случае оно должно быть у нашего предыдущего менеджера Терри Слейтера, но многое из тех времён потерялось.
— Относительно Слейтера, вы по-прежнему дружите?
— Ну да. Иногда встречаемся.
— После 20 лет в группе, что вами движет?
— Это ведь очень захватывающая жизнь. Мы очень много пережили, многое повидали. Мы встречаем людей co всех уголков планеты, которые имеют отношение к нашей музыке.
— То, что дело касается больших денег — это позитивная или негативная движущая сила?
— Мы отправились в Лондон, чтобы стать знаменитыми. a-ha зависима от того, насколько большому количеству слушателей она интересна. Когда "Memorial Beach" продавался хуже, чем планировалось, мы взяли семилетнюю паузу. Если бы он продавался лучше, новый альбом вышел бы уже через три года. Деньги тоже играют свою роль. Например, мы больше никогда не отправлялись в турне по Штатам после нашего первого тура, когда стало понятно, что в других местах мы можем собирать более крупные площадки.
— Сколько ты заработал на a-ha?
— Я отправил тебе банковскую выписку. Ты получил?
— Хаха. А были у вас внутренние конфликты вокруг раздела денег?
— У нас были внутренние конфликты почти вокруг всего.
— Расскажи нам, всем, кто не был вами. Насколько безумно это было в конце 80-х? Я читал какие-то статьи, где вы нападали на Duran Duran, выступали против Wham, хвастались тем, что Элтон Джон и Дайан Уорвик хотели сфотографироваться с вами.
— Да, так и было, мы фотографировались с Дайан Уорвик.
— Вы отказались от США, или мечта всё ещё жива?
— Есть план, как всегда, отправиться в турне по США на будущий год.
— Что говорит твой сын Огги о старых клипах a-ha?
— "О, папа, ты был таким симпатичным!"
— Тебя крестили Полом Воктором Гамстом. Ты в родстве с футбольной звездой Мортеном Гамстом Педерсеном?
— О да. Я говорил с отцом, он считает, что мы пятиюродные или шестиюродные братья. Мой сын так прямо и спрашивает: "Я на самом деле родственник Мортену Гамсту Педерсену?"
— Твой сын — футбольный болельщик?
— Он становится им каждый раз, когда мы приезжаем в Норвегию.
— Забавно! Об этом я должен поговорить с Мортеном Гамстом.
ДЕСЯТЬ МИНУТ СПУСТЯ. ДЗЫНЬ. ДЗЫНЬ. ДЗЫНЬ.
— Привет, это Мортен.
— Привет, Мортен. Всё хорошо? Ты в родстве с Полом Воктором-Савоем?
— Хаха. Ну да. Всё хорошо. Получил твоё сообщение. Я сейчас на юбилее у бабушки, ей 80 лет. Я тут их спросил. Они говорят, что мы в одном клане Гамстов, но не знают, насколько близко родство.
— Ты его встречал?
— Я встречал Харкета и видел a-ha, но не думаю, что встречал Пола.
— Ты поклонник?
— a-ha ведь великая группа. Все в Англии знают, что такое a-ha. Мортена, кстати, на прошлой неделе встретил в магазине Voga, ему нужна была одежда для фото-сессии.
— Хаха. Это ведь для нас!
— Точно! Это для MASSIV, да. Хаха.

Перевела с норвежского Лил.